Фотоальбом Holly Honey Stables [История часть 1]

SilverMoonlight, бллагодарю, очень приятно :)

уааааааааааа..какие тексты. какие скрины атмосферные.
Мне понравилось как ты описала персонал.
Очень заворожили стихи и я произносила их еще много раз в голове.
Мне очень по душе легла домашняя уютная обстановка, а также описание с неба падающей звезды.
Хоть я тут и не частый гость, но твой альбом я читаю с душой и предвкушением чего-то нового "закусывает губу и смотрит в небо"

какие тексты, какие скрины, какие персонажи... какое все х) очень нравится

Melkor, оу, я рад:) Скоро ещё будет, я надеюсь.

mariya_mak, спасииибо) (Ну нифига ж себе, кто-то всё ещё читает мой альбом - внезапнох))

Очень понравился альбом *-*

Andromeda, я рада :3
____________________________

Полгода пролетели незаметно, но изменили многое, впрочем, как всегда бывает в таких обстоятельствах. И в первую очередь переменился состав команды HHS.
Первой не выдержала Халет. Рыжая слишком сильно переживала за свою кобылу, плохо переносившую резкий холод. Вместе с ней, естественно, уехал и Гэлион, ребята, кстати, обвенчались пару месяцев назад в маленькой церквушке на другой стороне фьорда. Потом загремела в больницу Лётна. Девушку увезли в клинику в Канаду, следом, естественно, вылетел Лёх. В результате из персонала в полном составе осталось скаковое отделение, а спортивное классическое было представлено в единственном лице Смок(и не сказать, что она была в восторге по этому поводу, но сначала не было выхода, а потом как-то привыклось). Бран и Халет взяли на себя роли замдиров по строительству(комплекс местами требовал серьезной реконструкции и обновления) и организации соревнований и иже с ними.
Коней тоже поубавилось: Тургон и Туна вместе с хозяевами нашли новый дом в EC "Wind Wind", Кошкоташ, Пиффианто, Эдельвейс, Индия и Белли Блай были проданы в разные уголки мира, Great War переехала на пасдбища дружественного BTW.  Потом уехала Лютава - девушка, к удивлению мужской части всадников, поступила учиться на биохимическую инженерию, и Лагуна вернулась в DevonShire's Stables.

"Настало время сильных и суровых", - посмеивался Бран. И действительно, в какой-то мере это так. За время совместной работы даже парни-балагуры из скаковиков понабрались от Оле его твердости и своеобразного истинно северного духа. А три оставшиеся девушки и без того раньше-то кому угодно могли дать фору.
За почти год все сработались до того, что стали понимать друг друга с полужеста. И привыкли к вечерним посиделкам, иногда не совсем приличным шуткам, жестким хлопкам по плечам и спине... Гленн как-то вскользь обронил, дескать, у него такое чувство, что он не в приличном конном комплексе, а в родном портовом пабе-общежитии. Народ поржал и согласился. Смок подтвердила.
Да, жизнь стала, откровенно говоря, сильно тяжелее, физическая нагрузка в общем-то тоже - это выработало закалку и накачало мышцы. Да, все они стали жестче и, в какой-то мере грубее, что ли... Зато, пожалуй, такого сплоченного коллектива в истории Holly Honey Stables ещё не было.
Единственное, что немного омрачало трудовые будни(помимо мокрых носков, для которых не осталось места на сушилке) - отсутствие связи со старыми друзьями. Джинн и Смок пару раз пытались распинать местный интернет, но ноутбук в ответ лишь вякнул сообщением об ошибке. Скоро, правда, обещали поставить рядом телефонную вышку, но Джинн всё равно переживала: "Обиделись они, наверно. Мы ж тогда толком не объяснили ничего. А они нас и на Патрика звали, и на Новый Год, а мы пропали, с концами". В конце концов ребята плюнули на несговорчивую связь и отправили толстенное письмо в Ирландию обычной почтой. "Ничего, вот проведем скачки, и тогда рванём опять по миру колесить!", - заявил Бран. На том и порешили(хоть и с некоторой скептичностью со стороны отдельных личностей).



Собственно, как раз перед самым открытием Wolfwalkers Races в дружную команду пришло внезапное и крайне нежданное пополнение(и крайне жданные коноводы, но о них позже).
Подготовка к скачкам шла полным ходом. Оле гонял жокеев и ветеринаров каждый день, Гленн носился с официальной частью мероприятия, Харли и Бран пропадали в гостевых конюшнях, доводя до ума их и бригаду не совсем понимающих, что происходит, строителей. А Смок тем временем работала всё классическое отделение, представленное Кракеном, Иштар, Ливерпулем, Колыбельной с жеребенком от Кошкоташа("Лапы прочь от моей преелесссти!"), Напалмом(которого периодически брал поработать Гленн, ибо Смок и выездка - понятия плохо сочетаемые) ну и пятеркой исландцев, которых девушка периодически гоняла прям всем скопом. Поляковских Маленькую Луну и Журавленка утащили на ипподром как пони-райдеров, к счастью. В общем, с учетом того, что ни конюхов, ни коноводов пока что вообще не было, работы хватало выше крыши.



И вот, в одно прекрасное утро, когда Смок сидела в амуничнике и чинила порванное путлище, а рядом ждали очереди ещё две попоны и куча всякой мелочевки, у двери тихо появился Мёрфи. К этой его особенности все уже привыкли - Дух в принципе никогда не приходил, он именно что как-то незаметно появлялся неподалеку. Впрочем, не даром он - Дух.
- Здравствуй.
- Утро.
- Туманное, - усмехнулся Мёрф.
- Если ты пришел только за тем, чтобы сообщить мне эту новость и спрятаться от Оле, то можешь смело брать иголку, нитку и попону.
- Ну, предположим, прятаться мне не нужно, Оле сейчас и сам занят, а что касается шитья, я с удовольствием уступлю тебе эту миссию. Взамен готов поменять ленчик в том седле, про которое ты говорила вчера.
- Третье слева сверху, - махнула рукой Смок, - Удивительно, что могло отвлечь вашего Лиса в это самое тренировочное время?
- А он с Гленном ругается.
- Оле? С Гленном?
- Угу. И, кстати, когда я проходил мимо, они как раз прервались на чашечку кофе и попросили найти тебя. Я, собственно, пришел передать тебе сию новость. Так что оставляй мне всю эту гору хлама, что смогу - починю.
Смок отложила путлища, отряхнулась, и уже у двери её догнало напутствие:
- Удачи! И кофе мне захвати на обратном пути, а то та чашечка, на которую они прервались, была моей!

Что на кухне что-то происходит, стало понятно ещё с противоположного конца коридора. Примерно с середины стало абсолютно ясно, что происходит там именно Оле. Смок с сомнением посмотрела на арочный проем и решила не мешать - прислонилась плечом к стене и стала слушать.
- ...Нет, я всё понимаю. Но, черт возьми, ты - идиот? Отсюда сбежали ребята, которые, в общем-то, не были слабаками. Ну ладно, хорошо, предположим, она здесь продержится, хотя я сомневаюсь, судя по твоему описанию. Ладно, предположим, она даже как-то сживется с нашей братией, в чем я тоже очень сомневаюсь, но ок, бывают в жизни чудеса. Но, съешь тебя тролль, ты предлагаешь мне взять девчонку, которая от любого удара может себе что-то сломать,  и тренировать её на стипль? Ты смеешься или издеваешься?! Гленн, послушай, что я тебе скажу. Просто послушай. Если со стоячей лошади упадет(хотя я не знаю, что для этого должно произойти) та же Джинн, у неё не будет даже синяка. Более того, она ещё и лошадь не упустит. И вообще не упадет скорее всего. Гленн, подумай, что будет с этой твоей девочкой, если она упадет с лошади на скорости сорока миль в час. Просто подумай. Дурья бошка, ты понимаешь, что если Джинн упадет на тренировке, даже у неё есть шанс очень серьезно поломаться. Даже у парней. Гленн, они падают. В среднем - раз в месяц-полтора. И иногда прямо вместе с лошадью. А в стипле жокеи падают в среднем раз в неделю, Гленн. И раз в три недели они падают с лошадью, или попадают под других лошадей. На скорости, на очень, чтоб тебя, приличной скорости. А теперь, друг мой, постарайся осознать то, что я сейчас описал. И после этого постарайся понять, почему я так не хочу брать девочку, которая в силу природной особенности может сломать любую кость, упав на ровном месте, в вид спорта, где она через неделю убьется насмерть.
- Она умеет ездить верхом, Оле.
- Умеет да. Гленн, скажи мне, она умеет прыгать? Она занималась кроссом? Ну хотя бы конкуром? Она ездила на лошадях... ну, хотя бы подобных Кракену? Ладно, даже не Кракену, пусть будет Колыбельная. Молчишь? О да, она умеет ездить. Её научили красиво и правильно сидеть в седле - браво! - но на ком? На милых плюшевых лошадках, которые по немецким стандартам считаются пони. Которые ничего не боятся и никуда не дернутся, даже если у них за спиной пройдёт парад с оркестром, упадет дерево или сумасшедший фермер стрельнет в них из ружья-пугалки. А наши чистокровные верховые, к твоему сведению, тренироваться начинают в возрасте полутора лет. И готовы сорваться от любого шороха. Гленн, её просто ветром снесет до того, как она успеет испугаться. А что будет дальше, думаю, ты представляешь.
В столовой повисло молчание. Оле зло брякнул чайной ложечкой о стенку чашки. Потом заговорил Гленн, устало и как-то обреченно:
- Послушай, Оле. Я знаю всё это. Всё, каждое слово я знаю наизусть. Я слышал это в различных вариациях раз триста. Оле, я понимаю, ты боишься, что она убьется. А я не боюсь?! Она моя сестра, Оле. Единственная, любимая и... Ладно, не важно, но она для меня слишком много значит. А ещё она дико упрямая, и она всё равно будет прыгать. Потому что она об этом мечтала и всё уже решила. Я не могу её отговорить, да и не очень-то хочу, потому что знаю, сколько она ради этого сделала. Но я хочу, чтобы если она и свернула в итоге себе шею, это случилось от того, что у неё такая судьба, а не от ошибки из-за чьей-то криворукости или невнимательности. Потому, Оле, я хочу, чтобы она тренировалась здесь. И прошу тебя помочь, потому что в тебе я уверен достаточно.
Норвежец шумно выдохнул, что-то буркнув, резко сцапал чашку со стола и вышел в сторону кухонной зоны. Зашумела вода. Гленн так и застыл, откинувшись на стуле и глядя в одну точку. Минуты через три Оле молча прошествовал к двери на улицу. Накинул куртку и шарф, взял с подоконника трубку, набил её табаком, поджег и вышел во двор. Перед тем, как дверь закрылась, с порога донеслось донельзя недовольное:
- Эта девчонка сможет приблизиться к ипподрому только после того, как научится прыгать так, будто всю жизнь только этим и занималась. И если Смок возьмется её учить.
Раздался хлопок двери. Почти одновременно с ним в общую столовую-гостинную вошла Смок, прошелестев завесой из деревянных бусин. Гленн молча дождался, когда она достанет турку, пачку кофе и несколько баночек со специями и начнет готовить.
- Отсюда до амуничника идти пять минут. Значит десять на дорогу, плюс ещё десять-пятнадцать на поговорить, значит, ты должно быть успела прийти и послушать от арки, что говорил Оле. Ну и, что думаешь?
- Точный расчет, как обычно. А я надеялась послушать историю сначала...  - Смок добавила в турку корицы с солью и поставила турку на плиту, - Но, пока что, насколько мне видится, Оле достаточно аргументировал свою позицию, чтобы с ней согласиться. Хотя, надо признать, тебя тоже вполне можно понять.
- Угум. Мюри, ты слышала условие, которое он поставил?
- Да.
- Я хотел бы тебя попросить. Ты сможешь?
- Маловероятно. - Смок ловко убрала турку с огня в тот момент, когда густая пенка поднялась выше края, но ещё не убежала. Тёмный кофе тонкой струйкой разошелся по чашкам. Гленн ждал.
На стол перед ним опустилась одна из трех кружек, Смок уселась напротив и спокойно заговорила:
- Гленн, мне хватает работы сейчас.  К тому же ты знаешь, я не слишком хорошо уживаюсь с людьми. И ты знаешь, как я работаю. Я трижды подумаю, прежде чем согласиться тренировать кого-то знакомого. Ты же предлагаешь мне, даже толком ничего не объяснив, согласиться на, судя по предшествовавшему разговору с Оле, изрядную авантюру. Похоже на кота в мешке, не находишь? Так что я слушаю. Очень внимательно.  - Смок отпила из своей кружки и немного откинулась на спинку стула, - И да, больше всего мне сейчас интересно, когда у тебя успела появиться сестра.
- Хорошо. Сестра у меня появилась через год после того, как погиб Ланс. Они очень тосковали. Мать не могла спокойно мимо его комнаты пройти. Так что они посоветовались, и написали снова в тот самый приют. В общем, через полгода я забирал со станции девочку. Знаешь, она была такая маленькая совсем, тонкая и... как солнечный лучик. И как же у неё горели глаза! Мы приехали. Через неделю она ходила хвостиком за мной на конюшню к Бену, и знаешь, у неё очень быстро всё начинало получаться. А ещё она оказалась очень ловкая и шустрая. И очень любила "Книгу Джунглей" - мать читала ей на ночь. Бен как-то посмотрел, посмеялся, и первый раз назвал её Рикки-Тикки-Тави. И так оно за ней и закрепилось.
- А, так это про неё ты всё время рассказывал.
- Да.
- Хм, в таком случае я не совсем понимаю, в чем проблема. Если она действительно такая, как ты говорил.
- Она действительно такая. Шустрая, ловкая, схватывает всё на лету, да. Но... Понимаешь, Смок, мне родители сразу не сказали, и я таскал её с собой везде. Она приходила вся исцарапанная и в синяках, но довольная как слон. А потом как-то раз она упала. Я думал, всё нормально, и Тикки, вроде, встала сама спокойно, прихрамывала только немножко. А вечером мы пришли домой, смотрим: а у неё нога посинела и опухла - перелом. Вот просто на ровном месте, можно сказать. Мать пришла, сдала её отцу в больницу, а меня на кухне песочила полчаса. Потом остыла немного и рассказала всё. Я-то думал, она просто тонкокожая такая. А оказывается, у неё болезнь эта дурацкая, когда кости очень хрупкие. Лёгкая стадия, к счастью. Но всё равно. И болевой порог завышенный - она часто даже не чувствует, что что-то сломала. Вот так вот.




- Интересно. И она, значит, при этом занимается верховой ездой?
- Она очень долго воевала с врачами и вообще всеми вокруг. Но в итоге доказала, что может. Она даже нормативы сдала на вступление в юниорскую сборную. Её, правда, в сборную всё равно не взяли, но записали в группу. Она очень сильная, Мюриэл. Внутри сильная. И упрямая.
Смок задумчиво смотрела в окно. Кофе остыл, и Гленн залпом выпил полчашки.
- Муур, я тогда рассказывал про Тикки, я очень хотел, чтобы ты её увидела. Я знаю, она вам всем, суровым и сильным, покажется здесь лишней скорее всего. Сначала. Но, знаешь, как только ты её узнаешь получше, ты меня поймешь. И Мюриэл, я её очень люблю и очень боюсь за неё. Она как Ланс. Только она ещё меньше и совсем хрупкая. Может быть ты всё же сможешь...?
Смок качнулась на стуле и перевела взгляд с окна на Гленна. Внимательно посмотрела ему в глаза, покрутила в пальцах чайную ложку.
- Хорошо. Я её возьму. Может быть. Если покажет себя достаточно хорошо. Но только вот, что: ты знаешь, как я работаю. Это будет сложно и тяжело, говорю сразу. Абсолютно четкое выполнение заданий - первое условие. Второе - что бы я ни делала, ты в это не лезешь, идёт?
- Идёт. Смок, спасибо.
- Ещё рано это говорить. Когда приезжает твоя мангуста?
- Ближайший рейс через два дня.
- Хорошо. С утра?
- Да, в пять.
- Хорошо. Значит, в десять она должна быть у входа в конюшню готовая ко всему. - Смок резко встала, подхватила полную кружку со стола и направилась к арке, ведущей в коридор. - И да, у моих лошадей заканчиваются мюсли, нужно заказать ещё мешков пятнадцать. И, скорее всего, Иштар понадобится новое седло и уздечка. Я планирую посмотреть их на выставке в Тромсё, позаботься, пожалуйста, чтобы к этому моменту на моей карте всё же появились деньги на их покупку.

Уже на подходе к амуничнику, её остановил Оле:
- Ты уже говорила с Гленном?
- Да.
- И что? Как тебе его великолепное предложение взять в прыжки девочку, которой нельзя падать?
- Занятное.
- Занятное, скажешь тоже. Так что ты решила?
- Ну, раз она может убиться при падении, значит, ей нужно научиться не падать, только и всего. - пожала плечами Смок, посмотрела на вытягивающееся лицо Оле, усмехнулась и добила:
- Я сказала, что может быть возьмусь за эту мангусту. Если она мне понравится. Если она выдержит. И с условием, что Гленн не будет лезть в моё обучение. По-моему вполне сносно.
- Ты смеешься?!
- Нет, что ты, я абсолютно серьезна. Девчонка приезжает послезавтра, и в одиннадцать я хочу посмотреть, как она ездит - приходи, тебе ведь тоже будет интересно.
- Да вы двинуты на всю голову, Господи! - взвыл за её спиной шотландец. Смок пожала плечами и направилась к двери. Уже на пороге её нагнал сердитое:
- Ладно, делайте, что хотите. Если что - я предупреждал... Послезавтра в одиннадцать?
- Да. На малом плацу. И захвати с собой пустое ведро, пожалуйста.
- Что?
- Ведро. Пустое. Захвати. Потом расскажу зачем.
- Ладно.
- Отлично. До встречи, Лис.
- Угу. И да, Смок, передай Духу, который, конечно же хотел схоронится у тебя в попонах и сёдлах, что нужно было идти с другой стороны, куда не выходят окна кухни. И если его через сорок пять минут не будет на треке, я оторву ему голову. До встречи.

Оле ушел в сторону ипподрома, а Смок наконец-то вернулась к драным попонам. Мёрфи за это время успел сделать седло и путлища, починил застежку на поводе и промазал колесики на шпорах, а теперь задумчиво перематывал хлопушку на хлысте. Смок передала ему чашку с остывшим кофе, а на вопросительный взгляд улыбнулась и ответила:
- Оле просил передать, что нужно лучше продумывать пути до убежищ и что если ты через полчаса не будешь на треке, он тебя убьет. И у него сейчас  такое настроение, что я склонна ему поверить. Так что... Сам понимаешь.
- Смок, ты как всегда восхитительна. Я понял. Ты же спасешь меня от ужасной участи?
- Хорошо, я помою за тобой чашку. Беги уже. Будем считать, ты отработал это седлом.

***

За шестнадцать лет Тикки прожила три жизни. Первая была детдомовско-пансионатная. В целом вполне хорошая, во всяком случае, Тикки не казалось, что у неё было плохое детство. Скорее, оно у неё появилось-то только благодаря тому самому детскому дому. И там же появилась Тикки сама по себе - тихая, милая, мягкая, осторожная девочка с необычным именем Туу-Тикки. До этой жизни было другое... существование - в старом страшном доме, где всегда кто-то орал, пил, и всё было пропитано приторно-сладким дымным запахом самых дешевых сигарет. Но там не было Тикки. Там была девочка, как две капли воды похожая на Волчонка из русской "Красной Шапочки", только ещё злее и нелюдимее. И звали её чаще всего "Пшла сюда!". В детский дом её забрали вместе с ещё пятеркой таких же диких детей, огрызающихся на любую фразу. Документов у них практически не было. А если и были, то прочитать на них что-либо было затруднительно. Её записали как десятилетнюю. Ей было восемь, но она промолчала. Тогда решили, что коль молчит - значит, правильно. Воспитателей больше занимал вопрос, как её зовут. Она не знала и опять молчала. Воспитательница сидела напротив и тоже молчала. Она была первой такой в её практике - безымянной, бездомной и дикой. А потом как-то... появились книжки, игрушки, и даже _своя_ кровать с матрасом и теплым пледом. И вот из этого всего появилась Тикки, у которой была её хорошая первая жизнь. У неё появилось имя и, пожалуй, характер.
Вторая жизнь началась, когда её забрал с вокзала Гленн. Тогда у Тикки появился дом, семья и лошади. Чудесное, счастливое время. И всё было просто прекрасно, пока она не сломала ногу на конюшне. Нет, после этого жизнь осталась такой же веселой и счастливой, но к ней опять начали относиться, как к хрустальной. А Тикки хотелось быть нормальной. И очень-очень хотелось ездить верхом. А если Тикки чего-то очень-очень хотелось, она этого добивалась, несмотря на мягкий характер. Два года методичного наседания и врачей и директора юношеской сборной, и вот, в итоге, её взяли в группу. И заодно заказали защиту, которая была достаточно незаметной и прочной, чтобы в ней можно было жить, как все.
А потом началась третья жизнь. Началась туманным утром, когда самолет приземлился в маленьком аэродроме, и Тикки с небольшим чемоданом и рюкзачком загрузилась в синий пикап.



***

Машину вел лохматый сонный парень, представившийся Бранданом. "Можно просто Бран", - добавил он, подав Тикки широкую ладонь. Бран оказался дружелюбным, в меру веселым, открытым и добрым. Из тех людей, с которыми дружишься с первой минуты. Так у Тикки появился первый новый друг, а сама девочка заняла место в первом сердце из большой команды.

Ровно в десять она была у ворот конюшни. В ботинках, бриджах и ярко-синей рубашке под цвет глаз. Она была совсем маленькой, худой, но, как и говорил Гленн, очень юркой. Это Смок понравилось.
Она легко закинула на кронштейн седло и уздечку:
- Твоя - белая. Через полчаса вы должны быть на малом плацу. Слева от выхода. Всё её снаряжение у денника.
Туу-Тикки осталась одна. Немного ошалевшая, но счастливая. Смок же вывела на корде Колыбельную, оставив девушку самостоятельно собираться.
Через полчаса девчонка не появилась. Смок посмотрела на часы, фыркнула и завела рыжую кобылу в конюшню.
Тикки она увидела сразу. Рядом с ней в проходе стояла полностью готовая Иштар.
- Опаздываешь.  - Смок окинула кобылу взглядом, проверила ремешки на уздечки, посмотрела на седло, хмыкнула и двумя движениями подтянула подпругу ещё на четыре дырки. Потом молча махнула рукой и пошла к плацу, Тикки повела лошадь следом. У входа Смок скинула свой шлем и краги, кивнув на скамейку:
- Одевайся и залезай.
В седле Мю оказалась через пять минут. Взлетела в него, можно сказать. И началось её маленькое счастье. Минут двадцать ушло на разминку. Мюриэл периодически давала короткие команды, а сама тем временем ходила между стоящими в центре препятствиями, считая шаги и периодически опуская или поправляя перекладины. Тикки смотрела и завидовала, прекрасно понимая, что попрыгать ей не дадут. А потом, в какой-то момент, Смок, не меняя тона, скомандовала зайти на кавалетти. Команды у Смок были больше похожи на приказы, а голос вообще напоминал тихий рык, да и выглядела она достаточно грозно. Переспрашивать и возражать Тикки побоялась. Иштар легко прошла низенькие перекладины на рыси. Смок хмыкнула и сказала зайти ещё раз.
Ровно в одиннадцать пришел Оле. Посмотрел на Тикки, буркнул что-то себе под нос и встал у входа. Чуть позже подошел Гленн. И всё было прекрасно, пока Смок не сказала, всё так же не меняя тона... Только Тикки не разобрала что. Точнее, кажется, разобрала, но это было странно - не могла же она сказать "заходи на маршрут", правда же?! Девушка замялась, а Смок тем временем вообще отвернулась и посмотрела на Оле.

Ведро с грохотом скатилось вниз по утоптанному скату. Иштар чуть присела на задние ноги, а потом резко скакнула вбок и понеслась, не разбирая дороги. Прямо на препятствие.
Тикки, к своей чести, не упала, хоть её и вышибло из седла. Она даже кое-как остановила лошадь, и только потом аккуратненько сползла до земли, не сумев выровняться. Рядом появились Смок и Гленн. Гленн хотел что-то сказать и помочь сестре подняться, Мюриел остановила его взглядом и жестом попросила отойти. Но Тикки этого не видела, Тикки счастливо улыбалась и вспоминала момент полёта.
- Мангуста, жива?
- Да.
- Тогда вставай. Маршрут начинается с первого препятствия, там номер сбоку написан. Садись в седло, заходи заново.
- А можно? - Тикки недоверчиво посмотрела вверх, смешно прищурившись. Поперек носа у неё красовалась свежая царапина.
- Бегом. Лошадь не должна стоять после галопа.

А потом, в конце тренировки, когда Тикки уже кормила Иштар в деннике сушеным яблоком, Смок так посмотрела на неё и, впервые улыбнувшись, сказала:
- Молодец, Мангуста. Правильно падать ты умеешь. Теперь осталось научиться не падать. Прыгать ты тоже, оказывается, умеешь, так что работать с тобой можно. Готова?
- Да. - Тикки ещё и головой покивала.
- Хорошо. Завтра в семь ты должна быть на плацу с разогретой лошадью. Соберешься и разомнешься сама. Снаряжение её ты видела, где, плац тоже найдешь. Разминка с галопом но без каких-либо прыжков. И у тебя есть защита какая-нибудь? "Черепашки" лежат в амуничнике справа, найдёшь там под себя.
- У меня есть своя. Я в ней всегда хожу.
- Что ж сегодня не надела?
- Я надела, - Тикки задрала ворот рубашки и откинула волосы, и стало видно, что вдоль позвоночника и рёбер у неё идут плоские серебристые пластины, - Это штука, она как внешний скелет. Её мне на заказ делали, она легче и удобнее "черепашки", а по прочности такая же.
- Интересная конструкция. Но защиту всё равно завтра возьми. И затяни подпругу нормально. - Смок махнула рукой и направилась было к деннику Кракена, но её остановило осторожное прикосновение к руке:
- Ну, чего ещё?
- А можно... Можно я пока тут с лошадьми помогу? Я тихо. - Мюриэл посмотрела в горящие синие глаза, фыркнула и пожала плечами:
- Ладно уж. Только не мешайся под ногами и не подходи к вороному жеребцу близко.

***

Тикки тренировалась месяц. За это время маленькая юркая девочка успела прочно войти в жизнь конюшни, и даже Оле, хоть и ворчал, но перестал совсем уж откровенно гонять её от ограды трека.
Пожалуй, единственным человеком, который с Тикки практически не общался, был Гленн. Смок очень яростно гоняла братца подальше "чтоб не было соблазна рассчитывать на помощь и поддержку".

Тикки вставала в полпятого. По заиндевелой траве, запивая на ходу бутерброд горячим чаем из термоса, прибегала к треку, чтобы застать утреннюю проминку скаковых. Потом летела в конюшню, собирала Иштар и тащила сонную кобылу на плац, где час разминалась сама. Потом ещё час её честно и беспощадно гоняла Смок. Дальше Смок уходила, Тикки снова оставалась одна. Она ставила лошадь, возилась со снаряжением. А дальше, в общем-то, начиналось её свободно-рабочее время. Она выпускала в большую леваду пятерых мохнатых исландцев и гоняла их, чтоб не стояли. Иногда оставалась что-то зашить или запустить стиральную машинку, тогда можно было ещё и понаблюдать, как Смок собирала и разминала своих лошадей. Или, если после исландцев дел в конюшне не было, можно было пойти к скаковикам - ребята, в отличие от суровой Мюриэл, были разговорчивые, веселые, и всегда рады помощи на седловке и мойке. А потом, если повезет, можно было постоять у трека недалеко от Оле, посмотреть, послушать... Иногда её брала с собой разноглазая Харли, и тогда они вместе полдня что-то считали, вычитывали, составляли графики закупок, тренировок, соревнований... Это тоже было интересно, потому что это была такая... настоящая взрослая жизнь.

Поселили её в одном домике со Смок. Домики были уютные, двухэтажные и делились на две заркальные половины, каждая со своим входом, балконом, небольшой кухней-столовой, ванной и спальней-кабинетом.
Домики стояли близко, двумя рядами напротив друг друга. Их был ближе к левому краю, если идти от площади с фонтаном.
В выходные редко кто вылезал из дома раньше обеда, если только не собирался съездить на ярмарку куда-нибудь в Тромсё. Тикки любила выходные за то, что можно было спокойно гулять по конюшням, общаться с ребятами, наблюдать за ними, слушать... А самое главное, с утра можно было выйти на балкон и дождаться, когда из отрытых окон на другой половине заиграет фортепиано. А если совсем повезет, то из дома напротив выходил на балкон Мануэль с контрабасом или скрипкой, и тогда начиналось волшебство. Иногда в переплетение мелодий вливалась ненадолго флейта Духа... В такие дни окна во всех домах были открыты. Здесь любили музыку. И вечерами в большой общей зале с песнями, гитарой, или волынкой, или губной гармошкой... да вообще примешивалось всё, что ляжет в ритм и настроение, и в манеже через динамики, и, особенно, вот так вот по утрам в свободный день.
Тикки любила слушать и наблюдать. Любила эту музыку, этот домик, туманные утра, иней на траве, нежное солнце  по крышам, и этих немного странных ребят тоже любила.
За месяц они неплохо узнали друг друга. Туу-Тикки приняли в команду легко и единогласно. Она очень быстро "ужилась" с бесшабашным Ричи, который при ней становился смирным, теряя всю заносчивость, и готов был сделать что угодно. Мануэль в её компании разом превращался в ещё большего "аристократа", но при этом переставал быть занудой. Руди отчаянно стеснялся, но после первой же улыбки и какого-нибудь простенького вопроса про химию расцветал на глазах и выдавал такие крутые и интересны лекции немного заикающимся голосом, что послушать приходили все. С Браном они дружили ещё со дня её приезда, а молчаливая Джинн вообще относилась ко всем с одинаковым дружелюбным спокойствием. Разноглазая Рута хоть и подкалывала, но делала это по-доброму. Даже ворчун-Оле под конец месяца периодически снисходительно ерошил ей волосы, чем очень напоминал такого типичного папу, который всё время ругается и утверждает, что терпеть не может собак, а сам тишком разрешает псу спать на своей подушке и подкармливает печеньем (авторство сравнения принадлежит Харли). Ещё был Гленн, который единственный из всех всё ещё иногда пытался вести себя как истинный старший брат, но всё чаще натыкался на железное "спасибо, я сама" (а ещё чаще, правда этого Тикки не видела, на железный кулак Мюриэл у носа и хмурое: "Уговор!"). И были Смок и Дух. Дух был... хороший. Странный, молчаливый, но очень какой-то хороший. Тикки не могла понять, что в нем такого. Но с ним было круто просто сидеть. Или гулять по обрывистым краям фьорда, добредать до сизо-седых вересковых пустошей или бродить под большими соснами. И к нему же всегда можно было прийти за советом. Дух, который всегда всё знает, всё умеет. А ещё Мёрфи умел с помощью пары слов, не всегда понятных сразу, направить мысли так, чтобы нашлось решение. Хорошо с Духом. И Смок. В чем-то неуловимо на Духа похожая, но слишком жесткая и строгая. Пожалуй, именно Смок Тикки немного побаивалась. Но любила. Даже не так, по-щенячьи обожала, заглядывала в глаза и ходила хвостиком. Смок никогда не ругалась и не кричала. Просто молча уходила и _не_смотрела_. Иногда усмехалась, хмыкала или кивала - высшие знаки одобрения. Это иногда сбивало с толку и расстраивало, и тогда Тикки шла к Духу. Бродить, пасти мохнатых исландских коней или просто сидеть где-нибудь и слушать флейту, и потом разговаривать о чем-нибудь.

Как-то раз Смок вдруг в конце тренировки подошла к ним с Иштар, погладила кобылу, спросила у Тикки, не устала ли она, чего в жизни до этого не бывало. Тикки, конечно же сказала, что не устала. Смок улыбнулась. А потом сообщила обалдевшей от такого внимания девочке, что через три дня они выезжают на соревнования в Девоншир. Вместе. На настоящие соревнования. Ух, как счастлива была Тикки. Правда, было немного страшно, спросить, в какой класс её записали, Тикки сначала не решилась. А потом Смок сама обронила, мол, тебе ведь уже стукнуло восемнадцать, три дня назад. И посмотрела так внимательно. Как будто догадалась про неучтенные два года. Она вообще иногда смотрела на Тикки очень странно, но ничего не говорила.



На старты они выехали вместе с Гленном и Мёрфи. Это было весело, интересно и очень круто. Даже несмотря на то, что Тикки грохнулась с кобылы ещё до маршрута - все садились прямо в проходе и выезжали на тренировочное поле уже верхом. И ровно в тот момент, когда Тикки уже оттолкнулась от земли, но ещё не села, какой-то вороной и на редкость вредный конь (поразительно похожий на Кракена) укусил Иштар за круп. Кобыла отбила, а Тикки изящно плюхнулась на попу у её передних ног. Смок этого, к счастью не видела, а Гленн (помнящий уговор) только и смог уткнуться лицом в ладонь и тяжело вздохнуть. Над этой фотографией они потом смеялись всей конюшней.



В общем, жизнь шла. Близился Май, Джинн ждала какое-то письмо из Ирландии (или хотя бы интернет), Оле гонял всех на тренировки перед скачками, Бран гонял строителей и пыль в гостевых конюшнях, Смок готовила своих лошадей к кроссу, повесив на Тикки шутрого рыжего жеребенка, исландцев и Иштар.
А незадолго до скачек и Бельтайна, о котором стали говорить всё чаще, скаковые и спортивные конюшни пополнились двумя молодыми, еще только-только входящими в заездку, лошадьми - вороной стипльчезной кобылой из BTW с нереальными янтарными глазами и нежным, бархатным гнедым жеребцом финской теплокровной породы, привезенным из Финляндии. Кобыла носила характерную кличку Little Nervous (и полностью её оправдывала), а жеребца звали BW Finemo King, и лаского сокращали до Финна или Ми-Мо.

Красота)

КОБЫЛА ШИКАРНА)

WOW!

Great screenshot

That last pic is prefection

Oh I love it <3

sсarlett, уррр, очень приятно:)

equigirlsvrn, какая из?) Но я им всем передам, на всякий случай, пусть порадуются.

Ellie Briar, shytanfra, StacyMichaelson203, cheekibreeki, thanks for your comments, they make me happy! :)

последние скрины просто потрясающие! персонал и территория у Вас завидные.)

Классно вообще*ОООО*

Nay, ох, спасибо, очень приятно. Командочке передам :) А территория у нас меняется как я не знаю что, со скоростью метеора х)

Slipkorngirl, уррр, спасибо)

Your photos are wonderful *.*

Какие все прекрасные

Your stories are so lovely to read